Картина Карла Ванлоо «Отдых Дианы» или повесть о синем плаще и белых ланях

Перед нами картина, обладающая всей прелестью произведений французской школы XVIII века, написанная на один из излюбленных сюжетов мастеров этого времени - «Отдых Дианы после охоты». Изящна фигура сидящей богини, не менее грациозны окружающие ее нимфы, нежен светлый и радостный колорит произведения, легка и непринужденна его композиция, построенная по всем академическим законам.

Картина не подписана и не датирована. Атрибуция ее тем не менее определена: все источники XVIII века - и ученейший каталог Миниха (Так называемый каталог Миниха: «Каталог Императорского Эрмитажа», 1783 (рукописный, на французском языке. Архив Государственного Эрмитажа).), первый каталог екатерининского собрания, и каталог павловского времени (Каталогом павловского времени является «Каталог Императорского Эрмитажа», 1797 (рукописный. Архив Государственного Эрмитажа).), уж не говоря о более поздних документах XIX века, в один голос и без сомнения приписывают ее некогда очень знаменитому, а впоследствии почти забытому художнику - Карлу Ванлоо.

Карл Ванлоо - наиболее известный из многочисленного семейства носящих эту фамилию художников нидерландского происхождения, работавших при французском дворе в XVIII веке.

К. Ванлоо. Отдых Дианы

Карл, как большинство его современников, имел очень значительный творческий диапазон: он писал жанровые сцены, притом часто с экзотическим оттенком, перенося зрителя в турецкие гаремы или на приемы к восточным вельможам, писал и портреты, и религиозные, и мифологические композиции. Расцвет его славы падал на середину XVIII века. Будучи значительно менее одаренным художником и виртуозным мастером, нежели Ф. Буше, он все же конкурировал с этим признанным «королем живописи».

Дидро в своих «Салонах» выражался о Ванлоо сдержанно, тем не менее художник был близок к кружку энциклопедистов. Одной из самых горячих поклонниц таланта Ванлоо была г-жа Жоффрен (Г-жа Жоффрен, Мария-Тереза Годэ (1699-1777) - одна из наиболее выдающихся женщин XVIII века, салон которой объединял аристократические круги и интеллектуальную элиту того времени.), литературный салон которой сосредотачивал в себе самые передовые и блистательные умы своего времени. Г-жа Жоффрен имела у себя значительное количество произведений этого мастера. Будучи «приятельницей» и постоянной корреспонденткой Екатерины II, она рекомендовала своего любимца русской императрице. Последняя, при поддержке своих парижских советчиков в области искусства, даже приобрела у нее две очень нашумевшие картины Ванлоо - «Испанский концерт» и «Испанское чтение».

В разное время и из разных собраний для Эрмитажа был куплен и еще ряд картин этого художника. Помянутый нами «Отдых Дианы» был приобретен в составе известного собрания Бодуэна.

Однако при взгляде на эту, так хорошо документированную картину, автор этих строк начинал мучиться тяжелейшим сомнением. Причин к тому было две - картина казалась несравненно лучше, чем все, даже самые прославленные произведения мастера и, кроме того, она была нисколько не похожа на его остальные картины.

Свободная композиция произведения, сочная и широкая манера его живописи, нежный, но при этом яркий и насыщенный колорит, выгодно отличались от скованности, манерности, «зализанности» фактуры и ее однообразия, при скучной малокровности цвета или его нарочитой «рембрандтескности», свойственных другим образцам творчества Ванлоо. Даже фигуры «Отдыха Дианы» не походят на обычные фигуры этого художника: в них чувствуются неожиданная легкость движения и внутренняя динамика. Все эти черты заставили насторожиться. Казалось, лучше десять раз проверить старую атрибуцию, чем еще раз повторить ставшую традиционной ошибку.

Первая и обязательная проверка - сравнение «Отдыха Дианы» с другими произведениями Ванлоо, как мы уже говорили, не дала никаких положительных результатов. Пришлось идти другим путем: углубиться в изучение подробностей биографии Ванлоо и постараться найти какие-нибудь данные о том, писал ли когда-либо этот художник произведения на сюжеты мифов о Диане.

Выяснилось, что в зрелые годы он никогда не интересовался этим сюжетом, а в молодости выполнил один раз плафон с изображением Дианы и нимф. Почему-то это произведение было почти забыто и никак не исследовалось историками французского искусства.

Этот плафон меня очень заинтересовал. Мне казалось возможным, что именно он может иметь связь с эрмитажной картиной. Ванлоо его писал в юности, когда его художественные штампы еще не выработались; это отчасти могло объяснить несхожесть «Отдыха Дианы» с остальным его творчеством, а, кроме того, эскиз к монументально-декоративной росписи и не обязан походить на станковые картины.

В «Отдыхе Дианы» имелись черты декоративности. Я отнеслась к этому очень осторожно, так как подобные черты свойственны иногда и станковым произведениям XVIII века, особенно написанным на мифологические темы.

Самой острой необходимостью стало сопоставление нашей картины с репродукцией этого плафона. Однако подобной репродукции не существовало, известно стало лишь то, что по каким-то техническим причинам плафон труднодоступен для фотографирования. Вместо простого и ясного визуального сравнения пришлось погрузиться в бездну теоретических рассуждений.

Плафон Ванлоо был выполнен в Пьемонте, в выстроенном архитектором Ювара для короля Сардинии Витторе Амедео II охотничьем дворце Ступиниджи (Stupinigi).

Об этом дворце существует целая монография, в которой собраны все сведения об его архитектуре и росписях, кроме тех данных, которые нас интересуют (Augusto Tellucini. L^'arte dell^'Architetto Fillippo Yavara in Piemonte. Torino, 1926.). Однако и то, что удалось в ней почерпнуть, оказалось полезным для дела.

Ванлоо еще не был знаменитым художником, когда он начал работать для дворца Ступиниджи. Молодой, но подающий надежды мастер работал и учился в Италии, где, очевидно, и познакомился с известным итальянским художником-декоратором Валериани (Валериани, Джузеппе (?-1761) - художник-декоратор, выполнивший ряд работ в Италии и в 1742 году приехавший в Россию, где работал над декором Зимнего дворца и Екатерининского дворца в Царском Селе.). Заказ на работы в Ступиниджи он получил из рук этого мастера, которому было поручено вести все декоративное оформление дворца.

Основная работа сводилась к росписи двух зал: спальни сардинского короля и центрального зала, предназначавшегося для парадного сбора охотников, банкетов и приемов. Этот последний зал, в котором работа была более ответственная, взял на себя Валериани. Он изобразил на его плафоне «Сборы Дианы на охоту» - сюжет, соответствующий назначению зала. Плафон в спальне был отдан для росписи Ванлоо, который, исходя из назначения помещения, выбрал соответственно сюжетом «Отдых Дианы».

О плафоне Валериани мне стало известно лишь следующее: плафон был очень красив, красочен, особенно хороша была Диана, изображенная художником в синем плаще интенсивного цвета, готовящаяся взойти на свою колесницу, запряженную белыми ланями.

Никаких описаний плафона Ванлоо так же, как и его воспроизведения, в монографии не оказалось. Но историку искусства не приходится быть взыскательным. Если есть хоть какой-то материал, помогающий в работе, то следует благодарить судьбу.

Имея перед глазами нашу картину и описание плафона Валериани, мне практически уже можно было обойтись и без плафона Ванлоо. Определить нашу картину было возможно и по имеющимся данным: плащ Дианы интенсивного синего цвета и белые лани, запряженные в ее колесницу на плафоне Валериани, полностью подтверждали принадлежность эрмитажной картины Ванлоо.

Каким образом? Постараюсь объяснить. На картине «Отдых Дианы» богиня тоже одета в плащ очень интенсивного синего оттенка. На втором плане видна ожидающая ее колесница, также запряженная ланями. Следовательно, эти две немаловажные подробности на плафоне Валериани и в картине Ванлоо полностью совпадают.

По представлению художников XVIII века совершенно невозможно было бы написать в одном зале Диану, уезжающую на охоту, а в другом, связанном с ним и представляющим как бы продолжение истории богини, отдыхающую после этой же охоты, Диану - в красном или желтом. Также невозможно было и изображение ее колесницы, отъезжающей на охоту, запряженной ланями, а возвращающуюся - запряженной оленями или конями. Античная литература и мифология воспринимались художниками XVIII века подчас как реальная история и погрешностей как против их текстов, так и против логики их образного воплощения, мы знаем чрезвычайно мало. Поэтому вслед за Валериани Ванлоо пишет свою Диану в синем плаще и запрягает ее колесницу белыми ланями.

Таким образом, мы можем представить себе следующую зависимость: плафон Валериани, плафон Ванлоо и эрмитажная картина - эскиз к нему. Однако если наш анализ мог подтвердить старую атрибуцию картины Ванлоо, то все-таки ее особенности и несхожесть с другими произведениями этого художника пока объяснить не удавалось.

Постараюсь найти эти объяснения. Совместная работа с Валериани, известным и модным мастером, накладывала на Ванлоо определенные обязательства. Молодой и начинающий художник должен был считаться с характером творчества своего покровителя, работать в его манере и никак не иначе.

К. Ванлоо. Отдых Дианы (деталь плафона)

Побуждали его к этому не только этические соображения. Необходимость подобной работы диктовалась требованиями единства декоративного убранства дворца, тем более, что росписи его зал были еще связаны и сюжетно. Декорум не мог разбиваться по характеру и манере. Ванлоо был достаточно одаренный человек, поэтому он без труда уловил отличительные черты творчества маэстро. Валериани же, взявший на себя ответственность за заказ, руководил работой, давая указания и, как было принято в это время, правил произведение своего подопечного. Правил он, конечно, не роспись на самом плафоне, а представленные ему подготовительные работы, то есть эскизы.

То, что наш эскиз, в частности, неоднократно правили, хорошо видно на его рентгеноскопии. Этот снимок позволяет мне также установить ход развития композиционного решения. Вмешательством Валериани и необходимостью считаться с его работой объясняются, с моей точки зрения, композиционные, колористические и прочие качества эрмитажной картины.

Таким образом, по мере сил и возможности я постаралась рассеять все возникшие сомнения. Старые каталоги не ошиблись - картина действительно написана Ванлоо. Не в меру подозрительный автор этих строк сам себе создал массу сложностей и затруднений, о чем, впрочем, нисколько не жалеет, так как, во-первых, ему стал ясен эскизный характер картины и происхождение ее особенностей, а, во-вторых, надо признаться, что ребус с белыми ланями был очень увлекателен для разгадывания.

Как часто бывает, когда работа завершена и все доказано, пришли фотографии с плафона Ванлоо из Италии. Я бесконечно благодарна друзьям, добывшим для этой работы редкостные снимки.

Выводы «расследования» полностью подтвердились. Плафон Ступиниджи действительно выполнен по эрмитажному эскизу. Он гораздо суше и скучнее, чем наша картина. Глядя на него, не будет закрадываться сомнение, а Ванлоо ли это? Правда, в нем заметны некоторые малозначительные композиционные изменения: добавлены фигуры нимф, изменено движение иных, местонахождение других. Появился классический пейзаж. Но центральная группа сохранилась полностью. Следует отметить лишь то, что при полном повторении всей фигуры Дианы, по сравнению с эскизом изменено ее лицо. Русая, очень миловидная Диана эскиза превратилась в пышную белотелую красавицу с плосковатым маловыразительным лицом и модной прической. Это явление уже не объясняется ни содержанием мифа, ни воздействием Валериани!

Но и этой метаморфозе нашлось объяснение, причем настолько простое и правдоподобное, что не стоило его проверять. По свидетельству современников, в Пьемонте Карл Ванлоо влюбился в певицу Христину Сомис, свою будущую жену. Именно ее в виде Дианы он и изобразил в заказанном ему плафоне королевской спальни. Таким образом, при помощи плафона и его эскиза мы можем внести уточнение в биографию художника, строго научно датировать его роман. Начало его любви датируется временем после завершения эскиза (в котором Диана еще не Христина!) и до начала работы над плафоном (в котором Диана уже Христина!), то есть между 1732 и 1733 годами.