Эта картина открывает серию «ноктюрнов» Врубеля (в нее вошли также «Царевна-Лебедь», «Сирень», «К ночи»). Считается, что врубелевское обращение к теме ночи произогило не без влияния живописи Н. Те (к тому времени покойного), с семейством которого он породнился, женившись на Н. Забеле. Сама Н. Забела приходилась племянницей Н. Ге, а ее сестра была замужем за сыном художника. Летом 1897 года Врубель жил на хуторе Н. Ге в Черниговской губернии, работал в его мастерской - видимо, это географическое и «родственное» сближение со своим старшим современником, мастером ночного колорита, не осталось без последствий.
Пан - персонаж древнегреческой мифологии, но на представленном полотне он заметно «обрусел», и это необыкновенно характерно для тогдашнего Врубеля, влюбившегося в русский фольклор. Одновременно ночь у него здесь становится уже типично «символистской» и является в этом смысле «окном» в неведомое, в другие миры, недоступные дневному сознанию. Пан, божество лесов и полей, выступает ее символом. Заметим, что сам Врубель в качестве главной причиной появления этой работы называл впечатление, произведенное на пего рассказом А. Франса «Святой сатир».
Пан написан на фоне типично русского пейзажа — поля, чарующего своей неброской красотой, речушки и берез, словно уснувших в ночной тишине. Сам бог в этом контексте как будто вырастает у нас на глазах из замшелого пня.
Свирель перекочевала в эту работу из греческой мифологии. Согласно мифам, она является постоянным атрибутом Пана—он выступает судьей в пастушеских состязаний в игре на свирели.
Лицо Пана обладает какой-то странной притягательностью. Особенно поражают его бездонные голубые глаза, светящиеся из глазниц.
Полуроглуны заполняет пространство картины фантастическим светом, одновременно перекликаясь с рожками божества.