Чуйков Семен Афанасьевич Род. в 1902 г.

Дочь Советской Киргизии. 1948

Когда слышишь имя этого художника, в памяти тотчас невольно возникает образ Киргизии. Вот уже почти полвека С. А. Чуйков со страстью и преданностью однолюба все свои творческие силы отдает воссозданию в живописи людей этой горной республики, ее природы. Лишь однажды Чуйков "изменил" своей теме: путешествия в Индию вызвали к жизни новую серию, серию образов далекой и чудесной страны. Но и работая над индийской сюитой, он не забывал родную Киргизию - с ней связана вся его жизнь, творческая судьба художника, десятки картин и эскизов, сотни этюдов. Каждое из больших полотен - это вполне самостоятельное произведение, и вместе с тем все они крепчайшими узами связаны между собой, как главы единой повести.

Во всяком повествовании есть кульминационный пункт, точка, к которой сходятся все нити сюжетных и образных связей. Такой кульминацией в "Киргизской сюите" Чуйкова стало небольшое, на первый взгляд скромное полотно - "Дочь Советской Киргизии". Эта картина была закончена в 1948 году. Она стала в советском искусстве своего рода символом свободного Востока, пробудившегося к активной, самостоятельной жизни.

Именно здесь с наибольшей силой выразились те особенности образного решения, которые свойственны творчеству Чуйкова. Облик нового человека, его складывающийся характер, черты современного быта Киргизии - все это живет во всех лучших работах художника: в своеобразном триптихе "Утро", "Полдень", "Вечер", в картинах "Счастливое материнство", "Вечер в табуне" и др. Но именно в "Дочери Советской Киргизии" все эти стороны отражены в наиболее концентрированной, лаконичной и выразительной форме.

Проблема создания пейзажа Киргизии, столь необычного и разнообразного, занимала Чуйкова на протяжении всего многолетнего творческого пути. Причем почти всегда он стремился картины природы "населить" людьми, в его представлении природа неразрывно связана с человеком: земля кормит человека, человек же отдает земле свой труд, привязанность, свою любовь. И эта проблема, проблема связи человека с природой решена в картине "Дочь Советской Киргизии" с блеском и совершенством зрелого мастерства.

Со всей полнотой раскрылись в этой картине и композиционные поиски художника, дар поэтического восприятия обыденного, богатые живописные возможности.

Казалось бы, изображенное на полотне можно исчерпать несколькими словами: по широкому пастбищу идет девочка-киргизка, прижимая к груди стопку книг. В сущности, в картине больше ничего и не происходит. Одержимый высокой идеей - показать молодого человека наших дней, создать образ обновленной, молодой, свободной страны, художник избирает сложный путь. Наверное, куда легче и проще было бы рассказать о преобразованной киргизской земле в сюжетном полотне, где само событие раскрывало бы тему, где можно было бы выразить задуманное в столкновении разных характеров, во взаимоотношениях людей. Художник же избирает однофигурную композицию. Единственный герой и природа - вот та основа, на которой строит свое произведение Чуйков. Однофигурная композиция всегда требует особенной ответственности художника: ведь здесь приобретают громадное значение малейшие нюансы движения, постановки фигуры в полотне. Чуйкову удалось найти то единственно верное положение фигуры в плоскости холста, когда малейший сдвиг влево или вправо, изменение среза картины внизу или вверху привели бы к нарушению внутренней логики композиции, ее закономерной связи с основой идеи. Далеко не случайно, что художник оставляет перед девочкой чуть большее расстояние от края холста, чем позади нее. Это соотношение пространства тотчас рождает в полотне ощущение движения. Очень точно найдено и направление движения героини: если бы Чуйков показал ее идущей прямо на зрителя, изобразил бы строго в фас, это привнесло бы ненужную плакатность, в какой-то мере лишило бы картину того ощущения широких просторов, которое играет столь важную роль в эмоциональном строе этого произведения.

Стремясь создать образ обобщенный, художник строит композицию на монументальных соотношениях крупных форм. Чуть заниженный горизонт дает возможность показать фигуру девочки почти целиком на фоне неба. И оттого, что зритель смотрит на картину словно бы снизу, хрупкая, тонкая фигурка приобретает особую весомость, монументальность, значительность. Это усиливается и строгим, очень цельным силуэтом, четко рисующимся на гладком фоне ясного неба.

Чуйков не наделяет свою героиню внешними приметами взволнованности, романтической приподнятости. Зритель не увидит здесь эффектных жестов. Напротив, художник строит образ на сдержанности, строгой простоте, внутренней сосредоточенности. Киргизские девочки нередко поражают утонченной восточной красотой. Но и здесь художник не поддается искушению восхитить, привлечь зрителя природной красотой черт лица. Круглое, скуластенькое, с глубоко посаженными глазами лицо героини - самое обыкновенное, каких тысячи встретишь в аулах и кочевьях киргизского края. Но в этом лице явственно ощутима работа мысли, но плотно сжатые, неулыбчивые губы, твердый, прямой взгляд выдают характер целеустремленный и цельный. Гладко зачесанные волосы открывают высокий чистый лоб. Такое спокойное достоинство может нести в себе только человек, который обрел право свободно выбирать дорогу своей жизни.

Глазом стороннего наблюдателя невозможно было бы в обыденном, каждодневном открыть эти черты нового национального характера. Нужно было шаг за шагом, десятилетиями наблюдать жизнь народа, видеть, как постепенно, по крупицам выкристаллизовывается образ нового человека, чтобы с такой силой убедительности выразить это в живописном произведении. Чуйков сам вместе с киргизским народом прошел этот сложный путь - от пробуждения к первым шагам самостоятельной свободной жизни. Он родился в Киргизии. Еще мальчиком, бродя с самодельным фанерным ящиком с красками по горам Киргизии, он наблюдал жизнь киргизской бедноты. "Рваные, прокопченные дымом многочисленных кочевок войлочные юрты, - вспоминает художник, - казалось, состояли из одних заплат, и все же дыр в них было еще больше. Ночуя в них, я, помню, без труда созерцал звездное небо через дырявый войлок. Обитатели этих юрт и сами были так же оборваны, закопчены и обуглены от дыма костров и солнечного зноя, как их жилища, как земля вокруг них. Голая детвора почти сливалась своим цветом с землей и войлоком".

Нося в сердце эти воспоминания детства, Чуйков с особенной остротой замечал те радостные изменения в жизни народа, что свершались на его глазах. Достаточно поставить эти строки рядом с картиной "Дочь Советской Киргизии", чтобы почувствовать, какое воодушевление владело художником, когда он создавал это свое произведение.

Как правило, непосредственной работе над холстом у Чуйкова всегда предшествует детальная разработка замысла в эскизах и этюдах. А вот к "Дочери Советской Киргизии" почти не было эскизного и этюдного материала. И это далеко не случайно. Постепенно, год от года, шел художник к созданию этого обобщенного, типического образа. И многие его законченные произведения, такие, как "Девочка с хлопком" (1936), "Девочка с подсолнухом" (1939), "Девочка с книгой" (1946), - это определенные вехи на пути создания образа "Дочери Советской Киргизии". В каждом из них живут черты, которые собраны, сведены воедино в этой картине.

Интересно, что художник нередко отдельные образы переводит из одной своей картины в другую. Но никогда Чуйков не ограничивается простым повторением однажды найденного: от картины к картине художник как бы шлифует, оттачивает характер, делает его глубже, многограннее. Так, в "Полдне" мы встречаемся почти с той же девочкой, что и в картине "Девочка с арбузом". Много общего в облике, характере, даже композиционном мотиве и между "Девочкой с арбузом", "Девочкой с книгой" и "Дочерью Советской Киргизии". Но если в первых двух линии раскрытия характера во всей своей глубине лишь намечены, а сами работы носят несколько этюдный характер, то в последнем образ завершен, отброшено все случайное, что помешало бы монументальному звучанию картины. К этой вершине своего творчества художник подходил долгие годы. Именно поэтому в картине с такой силой проявились самые характерные особенности художнического мировоззрения, творческого метода Чуйкова.

В творчестве Чуйкова нет ни одной картины, в которой действие происходило бы в стенах интерьера. Своих героев художник не мыслит вне природы. И это естественно. "Суровая величественная природа, - говорит Чуйков, - занимает большое место в жизни колхозника-киргиза. Поэтому и в моей "Колхозной сюите" ей отводится соответствующее место. Величественные просторы долин, залитые морем света и воздуха, необозримые пастбища и грандиозные силуэты горных хребтов, на мой взгляд, гармонируют с образом свободного человека, хозяина этой природы".

Как раз эти чувства и рождает пейзаж в картине "Дочь Советской Киргизии". Причем и здесь, как и во всех лучших полотнах Чуйкова, остро выражены лирические, глубоко личные чувства, которые возникают в человеке в соприкосновении с природой. И вместе с тем в пейзаже живет эпическое начало - эти широкие дали, окутанные дымкой горы, просторный купол высокого неба создают величественную панораму природы Киргизии. Здесь - и это свойственно всему творчеству Чуйкова - природа торжественно спокойна. Мы не встретим аффектации, бурного проявления чувств у героев Чуйкова. Точно так же он не ищет каких-то внешних проявлений жизни природы: в его картинах нет стремительно несущихся облаков, бурного ветра, сверкающих молний или грозовых ливней. Его не влекут преходящие моменты катаклизмов, потрясений в жизни человека и природы. Он ищет - и находит - поэзию в обыденном бытии. Его творческому мироощущению свойственна спокойная созерцательность, а его героям - ощущение счастья и какой-то особенной полнокровности бытия.

Неразрывно связаны с характером замысла и колористический строй, живописная манера Чуйкова. Проблема обобщения жизненных явлений потребовала и живописной обобщенности, широты, свободы живописного языка. Контрастное соотношение трех основных цветов картины - синего, красного и белого - рождает чувство бодрости, радости. Лиловатые, серебристые и перламутровые тона создают в холсте богатейшую гамму. Светотеневые переходы решены необычайно живописно. Художник стремится к тому, чтобы цвета сочетались в гармоничном звучании. Сгармонировать, слить в единой тональности такие яркие цвета, как белый, синий, красный, коричневый, помогает общий теплый тон: сцена как бы подернута дрожащим от зноя воздухом, и эта легкая дымка смягчает очертания, приглушает звонкость красок.

По силе и значительности образа, по эмоциональной насыщенности, поэтической взволнованности, по яркому живописному богатству "Дочь Советской Киргизии" должна быть отнесена не только к лучшим работам автора. Она по праву входит в золотой фонд советской живописи.