Герасимов Сергей Васильевич (1885-1964)

Колхозный праздник. 1937

Творческий диапазон С. В. Герасимова широк. Зритель давно знает и любит его проникновенные лирические пейзажи. Созданные Герасимовым портретные образы, прежде всего "Колхозный сторож", снискали ему славу мастера психологической характеристики. Не менее ярко это качество проступает в таких жанровых произведениях художника, как "Мать партизана". Иллюстрации Герасимова к "Грозе" А. Н. Островского, к "Делу Артамоновых" А. М. Горького выходят далеко за рамки простой иллюстрации литературного повествования. Такие листы, как, например, "Октябрь в Дремове", производят впечатление самостоятельного станкового произведения. Создавая свои иллюстрации, художник берет материал не только из рук писателя, не просто смотрит на жизнь глазами литератора. Он как бы вместе с автором идет по жизни, в самой действительности находит те образы и коллизии, которые питали творчество самого писателя.

Из такого разнообразия созданий не легко выбрать одно, главное, в котором бы выразились основные черты мировоззрения художника, его отношение к жизни, индивидуальные особенности творческого облика. Если все же попытаться это сделать, окажется, что многие нити творческих исканий приведут нас к картине, созданной художником в 1937 году, - "Колхозный праздник". И не только потому, что эта картина явилась своего рода поворотным пунктом в творчестве Герасимова, началом плодотворнейшего периода в его развитии. Картина эта несет отпечаток тех процессов, которые происходили во всей советской живописи 1930-х годов. В то время проблема создания тематической жанровой картины с особой остротой встала перед мастерами изобразительного искусства. Эта тенденция не была искусственно привнесенной извне, так или иначе навязанной живописцам. В самой жизни новизна человеческих отношений, ломка психологии, черты преобразования страны выступали с такой очевидностью, с такой отчетливостью и вместе с тем в таком сложном переплетении человеческих судеб, неразрывном сцеплении уходящего и грядущего, что вместить это возможно было только в широкие рамки тематического полотна. Равно изжили себя, стали слишком поверхностными и протокольная точность, документальная фактология первых ахрровских сюжетных построений и беглость этюда, пусть верного по впечатлениям, пусть богатого живописными достоинствами, но все же в определенной мере случайного, отражающего лишь некоторые из признаков новых жизненных явлений.

В советской живописи 1930-х годов исчезает та перегруженность деталями, усложненность сюжета, которые были свойственны искусству 1920-х годов. Художники стремятся к широким обобщениям, они хотят понять и отразить жизнь во всей ее быстротечной изменчивости, во всей полноте бурного движения страны вперед. Сама жизнь на каждом шагу настойчиво демонстрировала художникам явления быта, новые в самой своей основе ситуации, каких никогда не бывало прежде. Жанровая живопись 1930-х годов поэтому не только отражение повседневности, но выражение широко понятой идеи современности, включающей все многообразие и личной и общественной жизни советского человека, современника и участника индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства. Не случайно особенно часто обращались тогда художники к жизни деревни. Пластов и Чуйков, Гапоненко, Ряжский, Шурпин создали в те годы выдающиеся произведения на эту тему.

В этом ряду одно из первых мест занимает "Колхозный праздник" Герасимова. Характерно, что к созданию этого полотна художник шел длительным путем многолетнего накопления материала, путем приобщения к современности, познания ее особого строя в множестве этюдов деревенской жизни.

Впервые "Колхозный праздник" предстал перед зрителями на выставке "Индустрия социализма" в 1938 году. Тотчас вокруг полотна разгорелись ожесточенные споры; не все было понято и принято в картине сразу. Раздавались голоса, упрекавшие художника то в недостаточно глубоком раскрытии темы, то в том, что художник слишком много внимания уделяет изображению природы, что содержание ярче выражено в пейзаже... Понадобилось немало времени, чтобы картина заняла заслуженное место в ряду лучших произведений советской живописи.

Что же нас, людей 1960-х годов, прежде всего волнует в этой картине, созданной почти три десятилетия назад?

Пожалуй, первое, чему поддаешься, взглянув на картину, - атмосфера, особенная, ни с чем не сравнимая атмосфера деятельных, полных энергии и напора созидания 1930-х годов. Художнику в высшей степени свойственно это чувство времени, умение во внешних приметах выразить дыхание эпохи. Конечно же, дело тут вовсе не только в характерности облика людей - одежде, прическах и т. п. Картина пронизана радостным мироощущением, которое так характерно для советских людей той поры. Люди работали взахлеб, каждый новый день приносил щедрые плоды этих трудов. Народ жил с ощущением счастья, радости, казалось, светлой дороге труда, свершений и побед нет преград. Герасимов сумел уловить это в выражении лиц своих героев, в их повадках, свободной непринужденности движений. Это ощущается сразу, хотя художник показывает не разгар веселья, когда разгоряченные яствами и питием люди пустились бы в пляс, залились песней, а самое начало праздника. Сгрудившаяся у богато накрытых столов толпа спокойна. Серьезно внимают люди, может, и не слишком ловкой, но горячей и взволнованной речи председателя. Признаться, с некоторым удивлением отмечаешь, вглядевшись в картину, что здесь нет ни одного не то что смеющегося, но даже улыбающегося лица. Откуда же это чувство светлой радости, какой-то веселости души, которое заражает вас с первого взгляда на картину? Тут уж "виною" богатейшее живописное мастерство Герасимова.

Щедрое солнце заливает всю сцену. Светлые лучи падают на лица, играют в сочной зелени, дробясь, переливаются в гранях стекла, придают каждому цвету, любому предмету прозрачную легкость, воздушность. Именно мастерски претворенный свет насыщает полотно таким тонким разнообразием цветовых оттенков. Свет придает белой скатерти голубую окраску, разнообразит белые рубахи, кофточки, платки сложнейшим сочетанием теплых розовых, желтоватых, сиреневых, холодных голубых и зеленоватых рефлексов. Этот белый цвет, во всех своих градациях и нюансах, становится основным тоном строя полотна, строя мажорного, жизнеутверждающего, радостного. Прозрачны лиловатые тени на розовом песке, слепят глаза блики на свежевыструганных деревянных скамьях. Звонко звучны среди этих тонких тональных переходов удары открытого синего, ярко-красного. Краски в соседстве друг с другом, в сочетании, подчас в резком контрастном сопоставлении становятся интенсивнее, насыщеннее. На голубом платье той молоденькой девушки, что сидит по левую руку от председателя, кажется особенно ярким красный значок. Темно-красный бант на кофточке женщины, вынимающей бутылки из корзины, сообщает зеленому цвету блузы особенную ясность и определенность. И так в любом куске холста: цветовые сочетания продуманы очень тщательно, как бы точно "сыграны" по сочиненной художником "цветовой партитуре". Герасимов показывает, какую силу выразительности таит в себе цвет, если суметь подчинить его мысли, если суметь привести его в соответствие с идеей, с тем строем чувств, которые стремишься выразить. Оказывается, такую большую гуманистическую идею, как утверждение жизни, можно выразить в живописном строе, в солнечности, воздушности пейзажа.

Кстати, природа играет в картине одну из главных ролей. Вся сцена мастерски связана с пейзажем. Фигуры людей тесно сгруппированы на переднем плане, а там, сразу за их спинами, широко расстилается вольная гладь зеленого поля. Взгляд плавно скользит по ней, туда, где тонкая синяя полоса, разделяя, одновременно соединяет небо с землей. У горизонта голубеют невысокие холмы. Художник не прибегает к броскому, красивому пейзажному мотиву - голое поле, холмы вдали да группка ярко-зеленых, в сочной листве деревьев... Но чем-то бесконечно родным, русским веет от этого раздолья.

Чувство остро национального в облике и восприятии природы свойственно всему пейзажному творчеству Герасимова. Для художника пейзаж - не просто близкая сердцу тема. Здесь личность, натура художника, чувства гражданина своей земли находят необычайно полное выражение. Природа в его восприятии исполнена поэтической прелести, особого лиризма. Любой, самый маленький этюд отмечен характерными для автора цветовыми решениями, живописной манерой. С годами пейзажное искусство Герасимова претерпело значительные изменения. Работы 1920-х годов отличались сдержанностью цвета, почти монохромностью, суровостью образных решений, монументальностью композиционного строя. Уже к началу 1930-х годов - и чем дальше, тем щедрее - в картинах появляются ясное солнце, свет, радостное богатство цвета. Интересно, что художник, как правило, создает целые серии пейзажей, словно будучи не в силах вместить все многообразие волнующих его чувств в одну картину. Так возникает серия новгородских пейзажей, можайских, самаркандских, циклы, созданные в поездках по Болгарии и Италии.

В пейзажах Герасимова есть известный традиционализм. Глядя на его картины, вспомнишь иногда И. Левитана, К. Коровина, услышишь серовскую интонацию. Но это не заимствование, не подражание. Это проявление близости восприятия облика родной земли, это признак национального колорита, которым пронизано все творчество художника. Герасимов - художник, которому близки и бесконечно дороги характер народа, его прошлое, настоящее и будущее, его культура.

Этими особенностями отмечен и пейзаж в картине "Колхозный праздник". Побывавший в нашей стране мексиканский художник Диего Ривера не случайно именно в этом полотне усмотрел "национальный характер средств выражения", отметил смелость, с которой художник вторгается в современную жизнь.

Радостное спокойствие мировосприятия, так ярко выраженное в цветовом строе этого полотна, усиливается и композицией картины. Она построена на плавных ритмах, спокойных линиях. Художник начисто отказывается от экзальтации в проявлении чувств, от бурной жестикуляции. Своих героев он располагает так, что руки большинства людей оказываются либо скрытыми за фигурами соседей, либо за гранью стола. А те несколько пар рук, что "действуют" в картине, или спокойно сложены, как у этой девушки, стоящей справа, или "привязаны" к какому-то делу - достают бутылки, держат блюдо с праздничным пирогом, опираются на велосипед. Это сообщает силуэтную цельность и каждой фигуре и всей сцене вообще. В этой сдержанности особую роль приобретает энергичный жест оратора, делая его образ центральным, ведущим в действии. Композиция построена барельефно, на узкой полосе переднего плана. Художник располагает своих героев на пригорке, и именно этот прием дает ему возможность развернуть перед нашими глазами широкую панораму, далеко просматриваемую с высоты.

Искусство Герасимова покоряет отражением ярких картин и самой сущности современной жизни, поэтическим накалом, большой живописной культурой. И все же более всего оно сильно тем, что глубоко, истинно национально.